После Великой Отечественной войны некоторые собаки той-пород были привезены возвращающимися на Родину солдатами. Естественно ни о каких документах у трофейных собак и речи быть не могло, ведь зачастую собачки были просто подобраны на руинах городов. В более позднее время, когда из зарубежных командировок стали привозить маленьких собачек, об их происхождении можно было узнать только то, что собака привезена из какой-то страны. Однако уже в 50-х годах при клубах служебного и охотничьего собаководства стали создаваться секции декоративных собак. Разведением декорации занимались грамотные кинологи, которые в условиях железного занавеса и невозможности завозить производителей из-за рубежа, все же вели племенную работу с различными породами, в том числе с той-терьерами. Однако часть той-терьеров лишь фенотипически соответствовала породе, поэтому в порядке вещей было появление длинношерстных щенков от гладкошерстных той-терьеров, имеющих в предках собак неизвестного происхождения.

В исторической справке стандарта породы русский той-терьер автором длинношерстной вариации названа Жарова Евгения Фоминична. Нас несколько удивило, что кроме скупой фразы об авторстве, ничего из биографии этой женщины ни в каких источниках мы найти не смогли. Это тем более странно, ведь Жарова была нашим современником и есть люди, которые хорошо знали Евгению Фоминичну, работали с ней над созданием породы и до сих пор имеют собак ее разведения или их прямых потомков. В статьях 60-70 годов Жарова упоминается как создатель породы московский той-терьер, в 90-х годах Жарова стала упоминаться лишь в группе кинологов, работающих над созданием породы, в книге о той-терьерах выпуска 2002 года даже нет упоминания о Жаровой… Поэтому мы и решили восполнить пробел и по мере возможности восстановить биографию человека, так много сделавшего для создания русского длинношерстного той-терьера таким, каким мы его любим сегодня.

Жарова Евгения Фоминична родилась в Иркутске 25 февраля 1921 года. После войны уехала в Ленинград и поступила в институт холода и пищевых технологий, однако не закончила его. У Жаровой был прекрасный слух, она любила и умела петь, любила стихи. Очевидно поэтому, бросив холодильный институт, Евгения Фоминична поступила в институт сценических искусств (ныне институт музыки, театра и кино). Проучившись там некоторое время, Жарова перевелась в Москву в «ГИТИС», который закончила как театровед. Однако главным призванием ее жизни был не театр, а журналистика, которой Жарова и посвятила всю свою жизнь. Еще в С-Петербурге Жарова начала работать корреспондентом газеты «Смена», а после приезда в Москву стала писать для журналов «Цирк» и «Огонек». Статьи ее в основном были о жизни цирка. В одной из энциклопедий о цирке есть упоминание о Жаровой как о журналисте, пишущем о цирковом искусстве.

В 50-х годах в цирковой дрессировке использовались маленькие собачки, которых называли «манпони». Это были помеси маленьких дворняжек, пинчеров и чихуа-хуа. Двух таких «манпони» в 1956 году и приобрела Евгения Фоминична. Эти собаки не внесли большого вклада в разведение и прожили жизнь как простые домашние любимицы. Одна из них, Хэппи, была внешне похожа на современного гладкошерстного черно-подпалого той-терьера, хотя Жарова всегда называла ее чихуахуа. Хэппи часто фигурирует на фотографиях вместе с Чикки.

От Хэппи и Чикки был получен всего один щенок, который сожалению, прожил не долго.

Родоначальником породы московский той-терьер стал щенок, рожденный от двух гладкошерстных той-терьеров с родословными Джонни и Дэзи (владельцы Мохряковы). Это произошло 12 октября 1958 года. Щенок родился с удлиненной шерстью, его записали в племенной брак и первоначально отказались выдавать родословную. Это и был Чикки. Так бы и прожил кобелек никому не известной выбраковкой, как многие подобные ему щенки, но тут вмешался его Величество Случай – щенок попал к Жаровой. Родословная на кобелька была все-таки получена, но не в Московском Городском Обществе Декоративного Собаководства (впоследствии МГОЛС), как пишут практически во всех источниках, а в секции любителей комнатно-декоративного собаководства при свердловском межрайонном обществе охотников и рыболовов города Москвы, в котором и была зарегистрирована вязка. Очевидно путаница в месте регистрации щенков произошла из-за того, что Жарова, ставшая владельцем Чикки, в 60-е годы в МГОДС вела подсекцию московских той-терьеров. С появления Чикки и началась официальная работа по выведению московского длинношерстного той-терьера.

Почему же именно Жарову называют создателем породы, ведь щенки с длинной или полудлиной шерстью рождались от гладкошерстных родителей и раньше? Наверное потому, что занимаясь разведением гладкошерстного той-терьера, в клубах таких щенков просто выбраковывали, и именно Жарова была тем первым кинологом, который не только заметил, но начал серьезную работу и добился признания длинношерстной вариации как имеющей право быть. Жарова была одним из разработчиков первого стандарта породы, первым экспертом, долгие годы судившим ринги московских той-терьеров. Некоторые нынешние эсперты учились у Жаровой, работая стажерами на выставках. Именно Жарова в 1966 году добилась принятия первого стандарта московского той-терера в кинологичском совете при министерстве сельского хозяйства. До 1966 года длинношерстные той-терьеры существовали лишь как экспериментальная породная группа. К слову сказать, гладкошерстные той-терьеры, которые «дали жизнь» очаровательным московским тойчикам, получили утверждение своего стандарта на целых 20 лет позже своего длинношерстного «ребенка»!
На заре становления породы было не мало скептических замечаний в ее сторону. К примеру Мазовер считал, что внешность и обильная бахрома на ушах московского той-терьера очень напоминает папильона, и что в Советском Союзе просто пытаются создать папильона нестандартного окраса. И все же собачки были красивыми, миниатюрными, с достаточно самобытной внешностью, и быстро завоевывали популярность. Уже в период 1968-69 годов на учете состояло около 300 собак с родословной. Если учесть малоплодность породы, цифра впечатляет.

Конечно, не сразу новая вариация была замечена и принята кинологами, ведь в 60-е годы ценились прежде всего собаки, способные приносить пользу народному хозяйству: черные терьеры, кавказские овчарки, лайки, восточники, поэтому Советский кинологический мир встретил длинношерстного той-терьера далеко не радушно. Долгое время этих собачек вообще называли «жаровские дворняжки» и продавались такие щенки в 2-3 раза дешевле декоративных собак других пород. Однако вот тут-то и произошло то, что позволяет сегодня назвать автором породы именно Жарову. Именно Евгения Фоминична сплотила вокруг себя людей, которым понравились длинношерстные той-терьеры, которые были согласны приять участие в планомерной работе по закреплению желаемых качеств. Первоначально длинношерстного той-терьера хотели назвать «жар-терьер», однако в те годы увековечивать имя рядового человека в названии целой породы было не принято, и породу назвали «московский той-терьер», в честь города, в котором порода была создана, но еще долго в кинологическом мире длинношерстных тойчиков называли жаровскими собачками.

60-е годы были очень интенсивными в работе с породой. Одной из активных помощниц Жаровой в этот период была Любченко Софья Львовна, у которой жили дети Чикки: Бупи и Чарик. Чикки достаточно активно использовался в получении длинношерстных щенков и закреплении этого признака у потомков. Самой первой сукой, с которой повязали Чикки, была гладкошерстная черно-подпалая сука Ирма (вл.Кузнецов), которая имела слегка удлиненную шерсть. От этой вязки были получены три длинношерстных щенка.

В 1963 году из-за рубежа привезли в подарок Хрущеву двух очаровательных, с великолепной родословной, длинношерстных созданий: суку и кобеля чихуа-хуа - Спэнки Бэмби (домашняя кличка Миштер) и Дона Тесса (домашняя кличка Мушинка). Евгения Фоминична дружила с дочерью Хрущева и благодаря этой дружбе в 1964 году к Жаровой переехали эти два чихуа-хуа, которых Евгении Фоминичне подарила семья Хрущевых. У Миштера была счастливая племенная судьба, его вязали с привозной сукой чихуа-хуа Долл, и именно от этой пары в России появились одни из первых чихуа-хуа с родословной. Мушинку же Жарова не рискнула вязать, так как собачка была маленькой и ей шел шестой год, она прожила свою жизнь просто как домашняя любимица, щенков от нее получено не было. Евгения Фоминична по воспоминаниям современников, была бескорыстным энтузиастом, и рисковать жизнью собаки ради получения одного-двух щенков, считала невозможным. За то именно Мушинку можно видеть в руках у Бубы Касторского в знаменитом фильме «Неуловимые мстители». Первоначально в съемках должен был принимать участие Чикки, однако режиссер посчитал, что Чикки менее эффектен, чем черно-белая чихуашка, и для съемок взяли Мушинку. В этом фильме снималась и Жарова, но в массовке, поэтому вам вряд ли удастся рассмотреть ее на экране.

Подарок Хрущевых оказался для Жаровой роковым. Уже в начале 70-х годов ее сняли с руководства секцией той-терьеров, а затем и вовсе заставили уйти из МГОЛСа. В вину Евгении Фоминичне ставили грубое нарушение племенной работы и интенсивное использование чихуа-хуа при вязках с той-терьерами. Были ли эти обвинения происками завистников, желавших стать у руля набиравшей популярность породы? Сложно ответить однозначно. Со слов соратников Жарова обычно практиковала чистые вязки, для работы с длинношерстными той-терьерами негласно скупала выбраковку - гладкошерстных той-терьеров с переходным типом шерсти. Но действительно, вязки с чихуахуа имели место. Однако они были единичны и имели совершенно конкретную цель – получение рыжих той-терьеров, ведь в палитре окрасов тоев тех лет преобладали черно-подпалые собаки. Для получения той-терьеров нового окраса было проведено две официальные вязки кобеля той-терьера с рыжей длинношерстной чихуа-хуа, привезенной из Чехословакии.

К сожалению уход Жаровой из МГОЛС и почти на 10 лет вообще из кинологии, имел тяжелые последствия для молодой породы. Каждая порода держится на энтузиасте, поэтому после ухода Жаровой и перехода руководства в другие руки, поголовье начало активно растаскиваться по клубам. Такое дробление привело к резкому уменьшению общего количества зарегистрированных тоев. Кроме того, той-терьеры в 60-е годы были достаточно доступной по цене породой, поэтому владельцами тойчиков зачастую становились люди пожилые, которых разведение совершенно не интересовало. И только такая неординарная личность, как Евгения Фоминична могла убедить людей заниматься племенной работой. Очевидно после ухода Жаровой из кинологии работа с такими заводчиками практически прекратилась, а если учесть малоплодность породы, результаты оказались плачевными. Не самым хорошим временем для породы были годы перестройки. Рухнул «железный занавес» и из-за рубежа потоком хлынули иностранные породы, в том числе декоративные, которые быстро вытеснили и сделали малопрестижными крошек-тойчиков. Это привело к тому, что к концу 80-х годов ринги той-терьеров почти опустели. Восстанавливать породу пришлось буквально по крупицам, зато теперь целая плеяда серьезных заводчиков занимается разведением и гладкошерстных, и длинношерстных той-терьеров и исчезновение породе больше не грозит.

Возвращение Жаровой в кинологию нельзя назвать простым. Поголовье, с которым она работала раньше, было практически для нее потеряно, собаки или состарились, или состояли в других клубах. Десять лет ведь очень большой срок! Но Евгения Фоминична все-таки смогла организовать секцию той-терьеров при клубе «Кинология», где и проработала до последних дней. У нее было несколько личных собак, однако Жарова в последние годы нигде не упоминалась как владелец каких-либо той терьеров. Почему? Просто те несколько собак, которые жили у нее, были записаны на других владельцев. Причины? Возможно из-за того, что Жарова была экспертом, часто судила ринги той-терьеров и ей не хотелось нарушать этику экспертизы, ведь эксперт не имеет право судить своих личных собак. Возможно, были какие-то свои, личные причины. Нам это узнать достоверно не удалось. Да, конечно, фамилия Жаровой почти не фигурирует в родословных той-терьеров, но разве это причина, что бы ставить под сомнение роль Евгении Фоминичны в создании и развитии породы? Те, кто занимается разведением знают как трудно и важно правильно подобрать пары, что бы получить щенков нужного качества. Нужно учитывать множество экстерьерных особенностей родителей, знать досконально их родословные. Это огромный труд, и человек, занимающийся этой работой вправе считать себя заводчиком, даже не имея большого количества личных собак. Ведь именно так работают и сегодняшние крупные питомники с той лишь разницей, что в настоящее время кроме имени питомника в родословную щенков от «арендуемого» животного вносится имя совсем не настоящего владельца собаки, а владельца питомника.

Будучи человеком увлеченным и энергичным, Евгения Фоминична старалась не только поднимать престиж породы на «исторической Родине» т.е. в Москве, она с успехом заражала своим энтузиазмом людей в различных городах Советского Союза. Многие и сейчас имеют собак с приставкой «Жар» – Минск, Красноярск и т.д. Евгения Фоминична не просто помогала иногородним купить щенков, она лично подбирала пары, которые смогли бы достойно продолжить род московских той-терьеров вдали от Москвы.

В 20 веке в кинологии не существовало такого разнообразия титулов, как теперь, и Жарова, что бы отметить собак, особо ценных, по ее мнению, для породы, и соответствующих ее представлению о московском той-терьере, создала титул «Авторский Экземпляр». Далеко не каждая собака может похвастаться таким высоким титулом – высшим признанием породности, признанием автора породы. Одним из таких выдающихся экземпляров, удостоенных высокого титула «авторский экземпляр» был знаменитый Мэй. Именно Мэя Жарова возила на крупную зарубежную выставку для представления и рекламы новой русской породы.

В последние годы жизни Жарова сильно болела, почти не судила, но старалась посещать выставки в которых принимали участие той-терьеры. В.П. Иванищева рассказала как однажды судила выставку и к ней в ринг попросилась Жарова. Просто посмотреть кто выставляется и как судит эксперт. Валентина Павловна отмечала, что Жарова была очень корректна, молча и внимательно слушала описание собак и с интересом наблюдала за расстановкой. После ринга Иванищева подошла к Жаровой что бы услышать ее мнение, все-таки в ринге присутствовал автор породы. Жарова одобрила ее выбор и поблагодарила Иванищеву за достойную экспертизу той-терьеров.

Жарова была человеком образованным, интеллигентным, но с не простым, довольно жестким характером. Она очень трепетно относилась к той-терьерам и не терпела какого-либо небрежения в отношении к собаке. Человек, однажды вышедший из ее доверия, больше не мог рассчитывать на лояльное отношение, он словно вычеркивался из ее жизни. В 90-х годах стало сложно купить щенка той-терьера, порода снова становилась популярной и дорогой, и люди записывались в очередь, которая могла подойти только через 1,5-2 года. Если же купленная собака по каким-либо причинам гибла, и Жарова подозревала в гибели владельца (халатность, недосмотр, несвоевременная ветеринарная помощь), нового щенка у нее получить было практически невозможно. Жарова очень болезненно относилась к сомнениям в свой адрес как к кинологу или эксперту, была весьма категорична с теми, кто не считался с ее мнением. Возможно, поэтому рядом с Евгенией Фоминичной было не так много людей в последние годы жизни. Но до последних дней она сохраняла ясность мыслей и, превозмогая болезнь, продолжала заниматься своим любимым делом, «своими детками», как любила называть Жарова той-терьеров. Умерла Евгения Фоминична Жарова 7 сентября 1996 года в Москве в больнице от рака. Похоронена на Ваганьковском кладбище. В своем завещании Евгения Фоминична просила поместить на памятнике свою любимую фотографию, где она снята с Чикки и Мушинкой.

У Жаровой не было детей, и все фотографии и документы, связанные с ней, могли бы и счезнуть бесследно, поэтому хочется выразить особую благодарность очень порядочным людям - семье Зерновых, которые ухаживали за Евгенией Фоминичной последние годы ее жизни и которым по завещанию она оставила свою квартиру и своих животных, переживших свою хозяйку на несколько лет благодаря заботам Зерновых. Если бы не Татьяна Зернова и ее муж, у нас бы не было этих фотографий и личной печати, которые были сохранены и преданы Оксане Анатольевне Черных.

Выражаем особую признательность Черных Оксане Анатольевне, предоставившую нам из личного архива Жаровой материалы для этой статьи и Ирину Половинкину, которая помогла подготовить материалы для статьи.

Часть исторической справки взята из книги Сотской «Той породы собак»