Немного из истории фелинологии
в России
Битца и
далее
Автор: Ольга
Боэм (Отрывок из моей неопубликованной книги, которую я пишу давно)
Я всегда
любила кошек, всю жизнь, с самого детства. Но в моем детстве всегда все
происходило по одному и тому же сценарию: принесенный мною с улицы котенок
отмывался, выводились блохи, котенок взрослел, вырастал и убегал обратно на
улицу….Когда мама купила мне кооперативную квартиру, по традиции новая
жилплощадь была освящена котом, который вскоре потерялся. В стремлении найти
другого, точно такого же кота, я обнаружила, что породных кошек (с
предсказуемым окрасом) в нашей стране нет, клубов тоже нет и нет даже
юридической базы для них, так как организации любителей собак в те времена были
только государственные. Не было и никакой организации, объединяющей любителей
кошек.
Я решила
изменить ситуацию, но не представляла себе, где найти единомышленников. На
глаза мне попался номер журнала "Юный натуралист” с котенком на обложке и
маленькой статьей о кошках. Я нашла автора – журналиста Николая Непомнящего,
который работал в издательстве "Молодая Гвардия”. Он поручил мне отвечать на
письма любителей кошек, чем я и занялась. В переписке с детьми и взрослыми
любителями кошек всей страны у меня сформировались многие идеи, которые были
позже реализованы (в том числе идея собрать по почте из всех городов и весей
нашей Родины фотографии кошек, которых люди называют сибирскими – что и было
сделано через несколько месяцев. По тем снимкам мы вместе с Ольгой Сизовой
позднее создали первый стандарт сибирской породы).
Одновременно
я стала думать, к какой сфере мог бы относиться клуб любителей кошек. Выбрав
между сельским хозяйством и культурой последнее – я отправилась в Минкультуры
СССР, где нашла двух замечательных людей – Рыбакова и Трубицына, которые как
раз и разрабатывали организационно-правовую форму новой организации:
любительского объединения. Я тоже включилась в эту работу на самой последней
стадии. Потом меня взяли в штат организации, которая занималась всеми видами
хоббистской деятельности (Интерхоббитехника). На основе утвержденного Положения
о любительском объединении в стране возникли (либо оформились легально) новые
организации: объединения любителей животных, голубей, декоративных птиц,
коллекционеров орденов и проч. Именно этих людей – Вадима Рыбакова и Вячеслава
Трубицина нам всем нужно благодарить и почитать как прародителей. (Кстати,
Рыбакова многие из вас могут поблагодарить и лично – теперь, это владелец
Московской ярмарки увлечений, МЯУ, где, теперь, проводят выставки кошек ОЛСК,
Абрамова и др.). На основе этого Положения стало возможным возникновение таких объединений
любителей животных, как "Фауна” и "Зоосфера”, которые возникли в конце 1986
года. Кошачья секция в объединении была представлена несколькими лидерами и
большим количеством просто любителей кошек. Весной 1987 года, как только чуть
потеплело, мы все стали собираться во дворе объединения по адресу пр. Мира 16 и
просто говорили, курили, общались, обсуждали, старались представить себе, как
будет проходить выставка. Председателем секции была Кочеткова, ее заместителями
– Храмешина и я. Нас никто не выбирал – мы все были тогда самозваными
активистами.
Весной же
нам стало известно, что в Риге будет проводиться выставка кошек. Мы втроем
(Николай Непомнящий, Алексей Калашников – фотограф, и я) поехали туда смотреть.
Выставка проводилась в небольшом помещении, снаружи которого стояла дикая
очередь. В организации той выставки, как мне кажется, принимала участие, Вия
Клучнице, но никаких деталей организации я не знаю. Нашей задачей было
посмотреть, как это выглядит. Мы и посмотрели – кошки на выставке сидели в
клетках, зрители ходили вокруг. Вход был платным, по билетам. Вернувшись в
Москву, я доложила в секции о том, что увидела. Из-за моих связей с журналом
"Юный натуралист” на меня были возложены контакты с прессой.
Первая в
нашей стране выставка кошек состоялась 17-18 мая 1987 г. в КСК "Битца”.
Организатором всей выставки кошек и собак было Объединение любителей животных
"Фауна” (президент- А. Тарайковский, зам – Татьяна Никулина). Кошки находились
внутри манежа, собаки – снаружи.
На выставке
присутствовало около 100 кошек (из них, по-моему, только 2 или 3 –
чистопородные, персидские из Прибалтики, остальные были "просто кошки”) и 180
тысяч зрителей. В тридцатиградусную жару люди стояли в очереди восемь часов,
чтобы попасть в манеж и посмотреть на кошек. Помимо новизны зрелища, одной из
причин такого ажиотажа (помимо исключительной новизны зрелища), было то, что
незадолго перед выставкой моя приятельница и соседка по дому, журналистка Ольга
Огнева, опубликовала в популярной московской газете статью под названием
"Видели ли вы оранжевую кошку?” или что-то в этом роде. Статья родилась под
впечатлением разговора со мной, в котором я просветила приятельницу о том, как
правильно называются окрасы породных кошек (красный, а не рыжий и т. п.). Позже
меня, как ответственного за прессу, посчитали виновной в том, что я сделала "излишнюю
рекламу”.
Более 70
фотокорреспондентов отечественных и зарубежных СМИ были аккредитованы на этой
выставке. Позднее репортажи о ней были опубликованы во многих странах мира, и
вырезки из газет мне прислали по почте из Японии и даже из Новой Зеландии.
Непривычные
к столь интенсивному вниманию публики обыкновенные домашние кошки с честью
выдержали испытание. А вот представители людского племени, томящиеся в очереди,
громко возмущались размерами самой очереди, жарой, периодически били стекла,
ломали двери и требовали выдать им администрацию на растерзание.
"Администрация” – большая часть оргкомитета кошачьей выставки пряталась от народа
где-то внутри комплекса (говорят, в служебном буфете), вероятно проклиная тот
день, когда им пришла в голову идея дать согласие на это проклятое мероприятие.
Руководство выставочного комитета со стороны любителей собак (а выставка кошек
проводилась одновременно с собачьей, ринги которой располагались снаружи
манежа), с трудом сдерживая зависть по поводу столь сильного крена внимания
публики и прессы в сторону кошек в ущерб собакам, злорадствовало по поводу
наших трудностей и втайне вынашивало планы перенести кошек на следующий день
наружу, на стипль-чез, где, по их мнению, не будет такой давки.
Шеф
ближайшего отделения милиции, майор Краснов, очень встревоженный и в гневе, с
трудом пробившись внутрь манежа явно с целью убить на месте того, кто это все
организовал, из оргкомитета нашел только меня (я не спряталась). Остальные
куда-то подевались либо ответили, что они не имеют отношения к организаторам, а
просто пришли кошек осмотреть.
Мокрые от
жары и напряжения милиционеры с трудом сдерживали натиск многотысячной толпы.
Каждый час администрация выставки в моем лице, с мегафоном в руках и в
сопровождении майора Краснова обходила и объезжала очередь на милицейском Уазике,
уговаривая людей сохранять спокойствие и обещая, что каждый из них, включая
последних в очереди, попадет вовнутрь. Жара стояла ужасная. По-звериному
настроенная толпа слушала мои байки и на время утихомиривалась. Особенное
впечатление производил мой рассказ, что одной из кошек стало плохо, и ей
вызывали скорую. (Это действительно случилось, одна из кошек взбесилась от
напряжения, ее накрыли покрывалом, и приехавший ветврач сделал ей успокаивающий
укол.) Внутри, в огромном и прохладном манеже люди моментально успокаивались и
после осмотра кошек выходили на улицу совершенно довольные и счастливые.
Схему
движения публики внутри манежа нам с майором также удалось взять под контроль,
хоть и не сразу. Кошки стояли в манеже в три ряда, и толпа обходила их всех по
тропе змеевидной формы. Вход ограничивался нарядом милиции, запускали примерно
15-20 человек, вдоль тропы стояли милиционеры и гнали зрителей к выходу чуть ли
не палками, с трудом сохраняя вежливость. Во второй половине дня кому-то пришло
в голову, что если толпу разделить на три потока и запустить их только вдоль
одного ряда, то очередь будет двигаться в три раза быстрее. Справедливое
решение – однако, оно было выполнено не совсем расчетливо: в процессе
перегруппировки милиционеров в их цепи образовалась брешь, в которую вдруг хлынуло
огромное количество людей. Я увидела, что прямо на меня движется большая толпа
и схватила первое, что было под рукой: бревно. Протащив его почти четыре метра,
я почти спасла ситуацию, но бревно выпало из рук и поднять его мне помогли
подоспевшие милиционеры. Четверо крепких мужчин с трудом оторвали бревно от земли
и сдвинули на еще один недостающий метр, после чего толпа мирно покатилась в
правильную сторону. Сколько же весило это бревно?…Тогда мне некогда было даже
подумать об этом.
Ночью, когда
мне стало известно о том, что Тарайковский и Никулина собираются вынести клетки
с кошками наружу (ситуация была крайне опасная в плане того, что в толпе могла
возникнуть давка), из всего оргкомитета мне помогла одна Храмешина. Пока я объяснялась
с милицией по этому вопросу, Наталья на полном серьезе несколько часов ходила с
Никулиными по стипль-чезному кругу, якобы планируя, где именно и как будут
стоять клетки (а на самом деле просто тянула время до прихода милиции). Найденный,
наконец, моими усилиями, – он отдыхал на даче после кошмарного дня – майор
Краснов (мобильных тогда не было, а рацию он отключил) около пяти утра прибыл в
Битцу, немедленно встал на мою сторону и силой государственной власти положил
конец планам переноса кошек наружу (иначе могла быть вторая Ходынка). Вот так и
прошли эти два дня и ночь между ними – в титанических усилиях охраны
общественного порядка. Майор очень тепло поблагодарил меня (а вот коллеги по
выставкому почему-то очень на меня обиделись – и я до сих пор не знаю, за что)
и попрощался. Правда, и его, и руководство Битцы все равно потом сняли с
должностей…
С этой
выставки и началась, собственно эра организованного кошачьего любительства в
нашей стране. Перешедшая стихийно в мои руки в ходе выставки власть была
оформлена прошедшим позже собранием, в результате которого образовалось Объединение
любителей кошек "Фауна”, другие лидеры образовали другие организации – клуб
любителей кошек при Обществе охраны природы (Кочеткова), от которого потом
образовались клуб любителей кошек "Кошкин дом” (Храмешина), клуб "Москва”, ФАР.
Возникшее примерно одновременно с ОЛЖ "Фауна” другое объединение "Зоосфера”
(председатель – Розенберг) вскоре после Битцы тоже провело свою выставку кошек.
Лидер той секции кошек – Ирина Харченко образовала свою группу любителей кошек,
которая значительно позднее стала называться клубом "Сириус”. Позднее Ольга
Абрамова организовала клуб "Фелис”, Ольга Миронова – клуб "Котофей” в
Ленинграде.
У нас в
клубе "Фауна” секцию длинношерстных кошек возглавила я сама, секцию
короткошерстных – Тамара Бобина (сейчас руководит независимым клубом), а секцию
ПДШ – Ольга Сизова (теперь – эксперт ФИФе). Елена Шевченко (теперь – президент
МФА) пришла к нам уже после выставки и довольно долгое время работала у меня в
ОЛК "Фауна” штатным секретарем. Она целыми днями сидела в клубе на приеме, и
именно во времена ее дежурства к нам в клуб вступили Юрий Куклачев, Армен
Джигарханян, и другие известные и неизвестные любители кошек. Многие вступали к
нам в клуб по почте (например, Ольга Миронова из Ленинграда). Потом Елена
Шевченко ушла от меня в организованный Елизаветой Лахмар клуб "Союз”, а на ее
место приходили и учились новые и новые люди (в том числе, например, Наталья
Вороненко, позже – первый вице-президент от России в ВЦФ). К нам в клуб
приходили, набирались знаний и опыта, а потом уходили (в разное время и по
разным причинам) многие люди, например, Тамара Сапожникова (теперь эксперт
ВЦФ), Эльдар Разроев (сын Зинаиды Разроевой и муж Влады Беныня, одной из
создателей СФФ), Валентина Коган (одна из создателей СФФ), Лариса Овчинникова
(теперь эксперт ВЦФ), Галина Королева (теперь эксперт CFF/WCF), Надежда Зубкова
(позже – менеджер проекта Кубок Хиллс, а теперь и главный редактор журнала
"Друг”), Алексей Щукин (теперь эксперт ФИФе), Надежда Комарова (председатель
клуба "Сильвер”, теперь – президент PCA), Нина Соломатина (теперь председатель
клуба Курцхаар), Элеонора Шалатуркина (президент организации "Русь”), Галина
Дубровская (теперь президент CFA-клуба "Ника”), Елена Чернова (теперь
сфинкс-центр).
На базе
моего клуба возникло Всесоюзное объединение клубов любителей кошек, с филиалами
в других городах (Питер – Володя Сидоров, Красноярск – 0льга Хрулина, и др.) и
республиках (Беларусь – Светлана Столярова, Казахстан – откуда я родом – моя
мать, Черешнева Ф. Т., Украина сразу же отделилась на стадии организации). ВОКЛК
стало членом ФИФе в 1989 году. В 1991 году умер СССР и из нашей организации
родились две других – Всероссийское объединение клубов любителей кошек, которое
возглавил мой первый муж, Владимир Фролов, и АССОЛЮКС, который возглавили я и
мой второй муж – Дэвид Боэм, Гр-США, постоянно проживающий с тех пор в России.
После Владимира Фролова ВОКЛК возглавляла Лидия Наседкина, потом ее сменил
Владимир Сидоров. Из-за того, что уставное требование ФИФе – один клуб-член от
страны – не позволило им принять больше клубов от России, ФИФе раскололось на
две части, одна из которых стала называться WCF и туда вступили многие из тех,
кто в России не желал вступать в ВОКЛК. Из-за того, что система WCF все равно
не может охватить всю нашу большую страну, в России возникли другие системы – WFF
и МФА.
Из одного
центра, из одного ядра возникли разные клубы и системы, эти организации тоже
начали клубиться и дробиться естественным путем, и постепенно возникло то, что
мы имеем теперь, – а именно все наше большое и разнообразное (и даже
разношерстное) российское Cat Fancy. Именно поэтому я называю свою организацию
Alma Mater отечественного кошачьего любительства – это факт, так оно и есть, и
это ничуть не умаляет роли других лидеров в развитии нашего дела. Мы все важны,
все хороши и все делаем одно дело – просто в разных форматах, в соответствии с
собственными принципами и представлениями.
Copyright ©
assolux assolux@mail.ru
Источник: http://www.assolux.org/nemnogo-iz-istorii-felinologii-v-rossii |